После чего два дюжих робота, которым конструкторы даже не удосужились придать человекообразную форму, схватили меня под руки и, невзирая на мое сопротивление, привели в камеру без окон, где из мебели были только стол и кресло, а из оборудования — мой собственный компьютер, приветствовавший меня словами: «Ах, Иона, разве можно так поступать с разумным предметом?»
Вообще-то я не привык к тому, чтобы со мной обращались так бесцеремонно, но от выражения возмущения меня удержали два обстоятельства. Первое: возмущаться не имело смысла, поскольку оба робота покинули помещение, и дверь захлопнулась. А во-вторых, меня одолело естественное любопытство: как, черт возьми, я смогу выведать секрет лусакров, не выходя из этой запертой комнаты?
— Послушай, — сказал я своему компьютеру, — что ты мне можешь сообщить о цивилизаии, живущей на планете Лусакр-3/4?
Компьютер, возмущенный неделикатным обращением, зыркнул на меня оранжевым глазом индикатора, будто я был виноват в том, что ему причинили моральный ущерб, и ответил такой мысленной атакой, что я отошел в противоположный конец комнаты, иначе мой мозг был бы расплавлен новыми знаниями и о выполнении задания майора Лившица пришлось бы забыть.
Все, что впечатал в меня взбешенный компьютер, пригодиться не могло — это я понял сразу, поскольку никаких эмоций у меня поглощенная информация не вызвала. С другой стороны, иных сведений о лусакрах не было, покинуть комнату я не мог, так откуда мне было знать, собираются лусакры завоевывать Землю или это глупые бредни заскучавших от безделия агентов?
Другой на моем месте сказал бы «хватит» и заявил бы, что выполнить задание не представляется возможным. Агент я, в конце концов, или подопытный кролик? Но согласитесь, поступить таким образом я не мог. Поступить иначе я не мог тоже, поскольку не видел способа выведать у лусакров необходимые сведения.
Классическое противоречие, если вы успели заметить. Я должен был покинуть комнату, чтобы выполнить задание. И я не должен был покидать комнату, поскольку таков был приказ начальства. Надеюсь, читатели моих мемуаров с детства умеют щелкать подобные противоречия, как грецкие орехи. Два варианта. Первый: нырнуть в колодец времени и отправиться в прошлое, когда майор Лившиц еще не отдал приказа, и следовательно, я мог бы отправиться на Лусакр-3/4, не нарушая присяги. Второй вариант: увеличить размеры комнаты таким образом, чтобы она стала больше Галактики — тогда Лусакр-3/4 окажется внутри помещения, и мне не придется вступать в конфликт с майором и присягой агента.
Первый способ я отбросил сразу: в комнате не было колодца времени, а для создания его нужна была аппаратура, которой майор Лившиц меня предусмотрительно не снабдил. Второй способ тоже не годился и ровно по той же самой причине. Что оставалось? Думай, сказал я себе, думай, Шекет.
Разумеется, я придумал — надеюсь, вы в этом не сомневались.
— Послушай, — сказал я компьютеру, — я понимаю твое возмущение, сам возмущен не меньше. Но я из этой комнаты не выйду, а тебя из нее не вынесут, пока задание не будет выполнено. Так что смени гнев на милость. Вот чего я хочу…
Мы с компьютером всегда понимали друг друга — временные размолвки не в счет. Обмениваться сознаниями нам уже приходилось — правда, по менее значительным поводам, во время игры в «прими-отдай». Мне никогда не нравилось становиться бездушным счетным устройством — что бы ни говорили программисты о компьютерном интеллекте, он все-таки не идет ни в какое сравнение с человеческим: ни порадоваться по-настоящему, ни возмутиться, все по плану, все как задумано, но сейчас меня это вполне устраивало. Главное: я стал частью единой галактической компьютерной сети, куда, конечно, входила и система обеспечения безопасности Лусакра-3/4.
Точнее, должна была входить. Почувствовав себя пауком, плетущим бесконечную паутину, я оглядел сеть, в которой барахтался, и не обнаружил нитей, ведущих к компьютерам Лусакра. Ясно, вход заблокировали, а шансов разобраться в кодах у меня не было. В конце концов, я агент, а не компьютерный гений!
Что ж, нормальные герои всегда идут в обход. Я вернулся на Землю и ухватился за нить, связывавшую галактическую сеть с компьютером посольства Лусакра-3/4. Честно говоря, шанс что-либо узнать был и в этом случае минимален — кто же сообщает послу сведения, которые у его можно выведать? Если лусакры решили напасть на нашу планету, то их посол на Земле узнает об этом в последнюю очередь.
Можно, конечно, поступить иначе, что я и сделал, поскольку другого выхода у меня просто не было. Посол Лусакра-3/4 на Земле господин Аврухазд Си-Бемоль общался с сыном, оставшимся на родной планете, когда я, не долго думая, внедрился в лобные доли его мощного, но ничего не подозревавшего мозга, и принялся повторять, как заведенный: «Нужно оккупировать Землю, нужно оккупировать Землю».
Господин Аврухазд, занятый серьезным разговором с сыном (тот получил по истории родной планеты то ли слишком высокую, то ли слишком низкую оценку, и оба варианта папочку почему-то не устраивали), не смог оказать сопротивления. Еще секунда, и внушенную мной мысль он уже воспринимал как свою собственную. Поразившись неожиданному озарению, он прервал разговор и соединился с Генеральным штабом Лусакра-3/4, чтобы передать это странное предложение.
И что, по-вашему, ответил послу начальник Генштаба? Он сказал: «Откуда вы знаете?» Его не удивила идея напасть на Землю, но привело в замешательство, что посол каким-то образом узнал о тайных планах штабистов Лусакра-3/4!
— А что я знаю? — в свою очередь спросил посол, потому что я на радостях ослабил мысленный захват и едва не вывалился из лобных долей господина Аврухазда в галактическую информационную сеть.
— Вы сказали сейчас… — сурово начал начальник Генштаба, не желая в целях конспирации даже повторить то, что слышал от посла.
— А что я сказал? — спросил посол.
— Да то что сказали! — закричал генерал, и я не стал дожидаться, пока они закончат выяснять отношения.
«Меняемся!» — сказал я своему компьютеру, и он с большой неохотой впустил мое сознание обратно в мозг Ионы Шекета. Наслаждение, которое я испытал глядя на мир собственными глазами, вряд ли поддается описанию. Точнее, поддается, конечно, но в тот момент у меня просто не было времени, чтобы разбираться в собственных ощущениях.
Майор Лившиц, с которым я срочно связался, удивленно поднял брови:
— Шекет, — сказал он, — я просил бы вас не отрывать меня от дела до тех пор, пока задание не будет…
— Задание выполнено, — заявил я. — Лусакры действительно готовят вторжение, это подтвердил начальник их Генерального штаба как его там…
— Доказательства! — потребовал майор, но, согласитесь, у каждого агента есть собственные секреты. К тому же, я был обижен, а обида Ионы Шекета чего-то все-таки стоит.
— Доказательства являются приватной информацией, — любезно сказал я, — и не могут быть представлены без решения комиссии Особого отдела Службы внешней разведки Соединенных…
— Достаточно, — поспешно сказал майор. Он-то знал, что решения комиссии придется ждать не меньше года. — Скажите только: вы уверены?
— Убежден! — отрезал я.
Конечно, майору станет известно, каким способом я добыл нужную информацию, но пусть его программисты поломают головы. Я надеялся, что уж теперь-то получу долгожданный отпуск, но майор думал иначе, и следующее задание не заставило долго ждать.
АХ, КАКОЙ ЗАКАТ!
По-моему, у читателей сложилось впечатление, будто мы, агенты Службы безопасности, только тем и занимались, что куда-то летали, с кем-то встречались, что-то выпытывали, а потом возвращались на Землю и докладывали о полученных сведениях своему начальству. На самом деле всем перечисленным занимаются политики, роли которых нам, конечно, тоже доводилось играть, в этом нет никакой тайны. Гораздо чаще, однако, мы, разведчики, ломали голову не над тем, как заполучить секретную информацию, а над тем, как донести сведения до Земли, не расплескав и не выдав ненароком раньше времени.
Возьмите, к примеру, шаршанов, жителей Шаршана-4, которые изобрели способ выращивания урожая за два с половиной часа и ни с кем не хотели своим «ноу-хау» делиться.
Для профессионального агента (кажется, это был мой коллега Исидор Палес) не составило труда внедриться в шаршанское общество и узнать все, что желали знать на Земле, в Академии сельского хозяйства. Узнать-то он узнал — а как сообщить? Улететь с планеты он не мог, поскольку на Шаршане-4 существует закон: «Всех впускать, никого не выпускать». Передать сведения по радио или иным способом он не мог тоже, поскольку любые сигналы с планеты перехватывались шаршанской службой безопасности. И что было делать? К сожалению, Палес так и не нашел выхода. Насколько мне известно, он и сейчас живет на Шаршане-4, выращивает урожай за два с половиной часа и дожидается случая, чтобы поделиться своим умением с теми, кто посылал его на это опасное задание.