Андрей Липский: В наших СМИ рассказывают не только об ущемлении у вас русского языка. Рассказывают и о возрождении в Латвии неонацистских настроений, к чему российская аудитория очень чувствительна. Именно это в решающей степени способствует созданию образа врага…
Андрис Тейкманис:
Возрождение неонацизма в Латвии – это вообще совершенный бред. Если уж говорить честно, то людей, одетых в нацистскую форму и приветствующих друг друга нацистским приветствием, я вижу только по российскому телевидению, которое показывает здешнюю, московскую реальность. Если бы у нас в Латвии кто-то появился на улице в такой форме и начал производить подобные жесты, то в течение трех минут оказался бы там, где по латвийским законам в таких случаях положено быть.
Это неправда, что чуть ли не каждое воскресенье по Риге гуляют эсэсовцы при полном параде, да еще и с флагами и штандартами. Однако, судя по большому количеству вопросов, которые я получаю не только из Москвы, но и из других регионов России, люди в это действительно верят! Они же не знают, что речь идет о латышских легионерах, которые 16 марта отмечают свой день легиона. Но они не маршируют по улицам, на улицах наших городов вы их не увидите. Они этот день отмечают в ста километрах от Риги, на Братском кладбище.
Да, две радикальные организации выводят у нас своих людей и на улицы: леворадикальная и праворадикальная. Для них спровоцировать скандал – самое милое дело. Но латвийская полиция пока, слава богу, на уровне и безобразий не допускает. Латвийское правительство и наш парламент от этих мероприятий отмежевываются. Но поймите: в Латвии узаконена свобода волеизъявления. И если радикальные организации подают заявку с просьбой разрешить им демонстрацию, то муниципалитет не вправе им отказать. У нас было несколько случаев, когда суды отменяли решения муниципалитетов о запрете демонстраций, потому что это противоречит нашей Конституции.Александр Аузан: Для создания непривлекательного образа Латвии российская пропаганда апеллирует и к участию латышей в уничтожении евреев во время Второй мировой войны. Нилс Муижниекс говорил здесь о том, что в 1990-е годы этот вопрос поднимали и США, настаивая на том, чтобы Латвия высказала свое отношение к Холокосту. Какова сейчас латвийская позиция по этому вопросу?
Андрис Тейкманис:
Мы не можем признать ответственность Латвийского государства за Холокост, так как латвийского государства в те годы не существовало. Были латыши, которые участвовали в карательных мероприятиях, они сегодня поименно известны, и их преступления осуждены и парламентом, и правительством, и президентом. Да, некоторые политические силы были против такого осуждения, полагая, что Латвия к трагедии Холокоста не имеет отношения. Тем не менее официальная оценка была дана. Она была подтверждена латвийским президентом и во время его визита в Израиль в 2006 году.
Нилс Муижниекс:
Парадокс в том, что обвинения в неонацизме выдвигаются в адрес страны, среди населения которой не только неонацистские, но и любые экстремистские настроения распространены меньше, чем среди населения других стран. В Латвии нет ни одной правопопулистской либо иной аналогичной партии с экстремистскими установками. Ни на общенациональном уровне, ни на местном. Существуют лишь малочисленные неонацистские группировки – и латышские, и русские, и смешанные. Они все антисемиты, они все против цыган. Причем самые многочисленные среди таких группировок – русские. Я имею в виду баркашовцев и национал-большевиков. Баркашовцы сейчас образовали союз с организацией русскоязычного населения «За права человека в единой Латвии» (ЗАПЧЕЛ). Один из их представителей был избран в органы местной власти в городе Лиепае. Это – к вопросу об этнической окраске латвийского радикализма.
А среди латышей самая большая проблема, обозначившаяся в последние два года, – это скинхеды. Их немного, может быть, человек сто на всю страну. Но они уже предприняли ряд насильственных действий против чернокожих и других иностранцев. Это – новая проблема и для нас, и для Европы в целом. Пока речь идет о небольших группах, но их численность может возрастать, если в страну будет увеличиваться приток иммигрантов. Ведь именно против них и выступают скинхеды.Андрис Тейкманис:
Мы не скрываем наших проблем, открыто говорим о них, пытаясь упреждать их обострение, но не надо нам приписывать того, чего нет и в помине. Возрождение в Латвии неонацизма – это, повторяю, еще один миф, призванный настроить против нас российское общество. Но он, как и другие мифы, мной перечисленные, – реальность, с которой нельзя не считаться. Они уже стали достаточно устойчивыми, они пустили корни в массовом сознании многих россиян. Наличие таких мифов надо учитывать и тем политикам, которые хотели бы улучшить отношения между нашими странами. Это – препятствие, которое нужно учиться преодолевать.
А других серьезных препятствий я, честно говоря, не вижу. Если, конечно, не принимать в расчет интерес определенных кругов российской политической элиты, которая может сохранять свое нынешнее положение только при наличии внешнего врага. И, когда его не обнаруживается, готова назначить на роль такого врага кого угодно.Лилия Шевцова: Итак, российское общество, по вашим представлениям, руководствуется навязанными ему мифами и потому относится к Латвии не лучшим образом. А как относится к России латвийское общество?
Андрис Тейкманис: Что касается негативного отношения к Латвии многих рядовых россиян, то это не наше субъективное представление. В 2005 году в обеих странах были проведены социологические исследования, призванные выяснить, как воспринимают жители России Латвию, а жители Латвии – Россию. И выяснилось, что в России Латвия вызывает позитивные эмоции лишь у 16% опрошенных, а негативные – у 41%.