Все было ясно, Александр Борисович доигрался, хотя его об этом предупреждали. Но это была чужая война, которая Сергея Георгиевича не касалась. Осталось выяснить один вопрос:
— А дети?
— Это так, для острастки, чтобы не думал, что это игра.
Выходя из ресторана, Сергей Георгиевич жестко обратился к Максиму, который его сопровождал:
— Детей не трогать, он уйдет.
— Меня это устраивает, — с довольной улыбкой тихо произнес Максим.
Можно было позвонить Александру Борисовичу, сказать, что все улажено. Но Сергей Георгиевич не был идеальным, поэтому позволил себе маленькую месть: позвонил поздно вечером.
* * *Сергей Георгиевич направлялся в кабинет и находился на лестнице второго этажа, когда зазвонил мобильный телефон.
— Да, Олег Борисович, я слушаю.
— Я хотел спросить, какие планы у Вас на завтра?
— Предполагаю быть в Москве. По работе возникли какие-то проблемы, надо будет внести уточнения.
— Вот и отлично. Собираемся с Владимиром Михайловичем пригласить Вас на обед. Как со временем?
— Предполагаю, что буду занят утром. Потом я свободен, могу подстроиться.
— Тогда я перезвоню, завтра утром уточню время и место. Машину пришлем за Вами, а потом и подвезем до места назначения. Договорились?
— Да.
* * *Есть одна проблема, в которой Сергей Георгиевич и Татьяна Александровна десятилетиями не могли прийти к одному решению — это порядок на письменном столе Сергея Георгиевича. Он сознавал, что порядка могло быть и больше, но привык к определенному беспорядку, легко ориентируясь в нем. Сложенные Татьяной Александровной в стопки документы, записки и копии статей вызывали у Сергея Георгиевича раздражение, и скоро все возвращалось к первоначальному состоянию, которое его устраивало.
В тот день Сергей Георгиевич решил навести порядок на письменном столе и в кабинете. Обычно это действие заканчивалось незначительными изменениями — увидев некий документ, о котором он забыл, Сергей Георгиевич углублялся в его чтение, потом еще что-нибудь попадалось. Времени на существенное наведение порядка не оставалось, и он быстро возвращал все первоначальное состояние. Это повторилось и в тот день.
Перебирая книги Николая Старикова, которые отдельной стопкой лежали на диване в кабинете, Сергей Георгиевич обнаружил несколько распечаток из Интернета, которые незаметно расположились между книгами «Спасение доллара — война» и «Кризис. Как это делается». Первая распечатка с сайта «Новый регион» была короткой и касалась футбольного клуба «Анжи» из Махачкалы. В ней сообщалось, что клуб готов предложить тридцать миллионов евро в год за услуги в качестве тренера португальцу Жозе Моуринью, который тренирует мадридский «Реал». Другим кандидатом на пост тренера махачкалинского клуба называли Фабио Капелло, тренирующего сборную Англии. И это клуб из дотационного региона, региона, который требует от федеральной власти дополнительных средств!
Конечно, скажут, что это частные деньги, деньги спонсоров. Но возникает вопрос: нельзя было использовать эти деньги с большей пользой, направив их на развитие депрессионного и дотационного региона, остро нуждающегося в создании рабочих мест, развитии малого и среднего производства?
Был еще один маленький штрих, на который обратил внимание Сергей Георгиевич. Безусловно, клуб может, если есть такая возможность, устанавливать любую зарплату. Но в случае болезни этого высокооплачиваемого работника бюллетень оплачивается из государственного фонда медицинского страхования, а это миллион долларов в месяц. Есть ли такие деньги у Фонда медицинского страхования Дагестана? Или будут просить у федеральной власти?
У Сергея Георгиевича сложилось впечатление, что федеральная власть не знает, что делать с Северным Кавказом — нет четкой политики, реальной программы вовлечения республик в экономику страны. Опора на национальные элиты, неэффективно использующие дотационные средства, чревата последствиями. Одно последствие уже налицо — рост терроризма. Сегодня не секрет, что часть федеральных денег уходит к боевикам — это плата национальных элит за свое спокойствие.
Проблем много — это круговая порука и гигантская коррупция, а также преступления, совершаемые этническими бандами, рост национализма и другое — и все они требуют профессионального решения. Власть не говорит и не решает. Что это, слабость или не настало время? Сергей Георгиевич не знал, как не знали и другие граждане страны, а неопределенность способствует росту шовинизма и национализма в центральных регионах. Власть, надеялся Сергей Георгиевич, попытается исправить ситуацию, но это будет трудный и, очевидно, долгий процесс, в котором национальные элиты будут оказывать всемерное сопротивление. И успеет ли власть?
Что-то за не новогоднюю тему рассуждений я взялся, подумал Сергей Георгиевич, отложив в сторону распечатку о футбольном клубе.
* * *Пятилетний Сергей готовился встретить Новый год. Праздничная атмосфера чувствовалась во всем: в суете, нарядных одеждах и ароматных запахах. Аромат разносолов, мандаринов, апельсинов и свежеприготовленных козинахи, обязательных к новогоднему столу, свидетельствовал о надвигающем застолье. Несколько бутылок шампанского и вина ожидали своего часа на подоконнике. Сергей несколько раз их пересчитал, потом посчитал бутылки с лимонадом и «Боржоми». Было скучно, играть не позволяла ситуация — все куда-то двигались, что-то несли и готовили. Кроме родителей и сестры, в этой круговерти принимали участие бабушка Ася и тетя Маруся. Они обе безумно любили своего внука и племянника, поэтому в этом хаотическом движении находили момент, чтобы угостить его шоколадом или конфетой.
Наевшийся конфет, Сергей стал думать о желаниях, которые надо было загадать во время боя курантов. Он больше всего боялся что-то упустить. Первое, подумал Сергей, надо пожелать здоровья и удачи. Еще счастья. Интересно, продолжал думать он, загадывать нужно по отдельности или можно вместе? Для каждого отдельно или для всех сразу? Вопросы множились, ответов у него не было, а времени оставалось чуть больше часа.
— Мама, сколько желаний можно загадать?
— Сколько хочешь.
— А если я не успею их все загадать, пока будут бить часы?
— Ничего страшного, можно и после, главное — очень хотеть, чтобы исполнилось.
Сергей успокоился и пошел к сестре.
— Жанна, пойдем поиграем, — предложил он.
— Мне некогда, — важно ответила она. — Я сейчас буду вилки и ножи подносить. Тарелки мы мамой уже расставили.
Сергей удалился, сел на диван и продолжил размышления о своих пожеланиях. В комнате было тепло, веки медленно опускались, дремота подкрадывалась незаметно. Мысли замедлялись, казалось, что в темноте они приобретают большую силу.
Сквозь дремоту он почувствовал нежное прикосновение маминой руки. Она гладила его по голове. Он мгновенно открыл глаза, но лицо выражало досаду, что он не выдержал и заснул.
— Сережа, идем к столу, скоро будем встречать Новый год.
— Мама, я не спал, я думал, — Сергей стал оправдываться.
— Успокойся, никто не заметил, ты просто немного устал. День был трудным и очень длинным.
Он встал с дивана и прижался изо всех сил к ней, выражая свою признательность. Она еще раз провела рукой по голове.
— Знаешь, я придумала, что загадать. Пусть через год мы соберемся все вместе и нам будет хорошо.
Сергей подумал, и ему понравилось предложение — если будет хорошо, значит, все будут здоровы, счастливы и удача будет с ними. Довольный ходом своего рассуждения, он вместе с мамой, Александрой Ивановной, отправился в комнату, где был накрыт стол. По дороге Сергей спросил:
— А кто знает, что́ я буду загадывать?
— Никто, — с оттенком таинственности ответила Александра Ивановна.
От удовольствия Сергей подпрыгнул и устремился к столу.
За пять минут до наступления Нового года отец произнес тост за уходящий год, за все хорошее, что было в нем. Перед Сергеем стоял хрустальный фужер с лимонадом, в котором, как в шампанском, пробивались мелкие пузыри. Когда отец произносил тост за наступающий Новый год, все встали и ждали боя настенных часов. Сергей целиком был поглощен ожиданием, он ничего не видел, только напряженно ждал первого удара часов. Он прозвучал неожиданно, Сергей быстро-быстро стал загадывать желание, которое успел выучить наизусть. Мысленно произнеся его, он удивился тому, что часы продолжали лениво и равномерно бить. Сергей посмотрел на маму, статную красивую женщину, и был бесконечно рад, что в такой важный момент их объединяла маленькая тайна.