Но считал ли он, что США будут добиваться этого ценой полной ликвидации иракского противовеса Ирану, даже если иракские войска оккупируют Кувейт? Перед началом операции по захвату Кувейта на встрече с американским послом в Ираке Эйприл Глэспи Саддам спросил ее, как США отреагируют на стремление Ирака решить с Кувейтом территориальный спор. Глэспи ответила, что это «внутриарабское дело». С. Хусейн хотел узнать реакцию именно США, а не какой-либо другой страны. Советскому Союзу, с которым Ирак был в договорных отношениях, Саддам даже не намекнул о плане аннексировать Кувейт. Высказанная ему «нейтральная» позиция Соединенных Штатов не могла не подкрепить его мнения, что США пошумят, но в конце концов проглотят его операцию против Кувейта.
Я виделся с Саддамом Хусейном трижды во время кувейтского кризиса, и каждый раз возникала мысль, что он верит: все уладится. Сначала он прямо говорил, что жесткая американская реакция — это не больше чем блеф, так как США не захотят в сложившейся ситуации применять в полном объеме свои вооруженные силы против Ирака. Потом, когда уже начались бомбардировки, Саддам верил, что этим дело ограничится, так как США «не пойдут на наземную операцию». Но затем, когда все-таки Соединенные Штаты разгромили иракскую армию в Кувейте, Саддама еще больше укрепило в его предположениях решение президента Дж. Буша-старшего не идти на Багдад с целью свержения его режима.
Безусловно, Саддам верил в судьбу, которая столько лет подряд покровительствовала ему, выводя из тяжелейших ситуаций. Однако наряду с этим, я думаю, он просчитывал — конечно, на основе своей логики, — как поведут себя в той или иной ситуации США. Может быть, в этой «логике» его укрепляло воспоминание о безоговорочном заявлении того же президента Дж. Буша-старшего во время наибольшего успеха иранской армии, продвинувшейся к Басре, что «победа Ирана полностью дестабилизирует обстановку в Персидском заливе».
Так или иначе, но США, локализовав свою военную операцию ирако-кувейтскими границами, проявили сдержанность, и это оказалось правильным решением, в чем еще раз убедили результаты действий президента Дж. Буша-младшего в 2003 году.
Но в данном случае нас интересует психологический настрой не того или иного американского руководителя, а Саддама Хусейна.
Когда я перебираю в памяти все три встречи с ним во время кувейтского кризиса, то выглядит все более отчетливо, что каждый раз он лишь приближался к решению, которое могло бы не допустить войны, во всяком случае сухопутной операции коалиционных сил против Ирака. Он все время на что-то надеялся…
Такая надежда, что все обойдется, руководила им и после войны в зоне Персидского залива — в то время, когда он многократно «прижимал» Спецкомиссию, созданную ООН для обнаружения признаков обладания Ираком средствами массового поражения. Справедливости ради следует сказать, что эта комиссия при руководстве ею Батлером — а тогда и зазвучали иракские заявления с требованием не дать ей осматривать дворцы Саддама Хусейна, заменить состав и так далее — не была объективной, выполняла функции, чуждые полученному ей мандату. В книге Скотта Риттера «Иракский секрет: пересказанная история заговора американской разведки», изданной в 2005 году, говорится, что в 1996–1997 годах ЦРУ использовало международную инспекцию ООН в целях подготовки свержения Саддама Хусейна. По словам Риттера, с помощью ряда инспекторов ЦРУ стремилось выяснить силы, средства и местонахождение личной гвардии Саддама, внутреннее расположение комнат в президентских дворцах. Скотт Риттер — это не просто один из авторов, описывающий события. Он был заместителем руководителя этой самой Спецкомиссии, о деятельности которой пишет. Следует сказать, что Саддам Хусейн открыто, даже напоказ действовал против Спецкомиссии ООН еще и потому, что хотел уверить Иран в существовании ядерного оружия у Ирака. Он сказал об этом следователям — содержание допросов С. Хусейна стало известно после его смерти.
Россия использовала все свои возможности, чтобы отвести Саддама от опасной черты, побудить его отказаться от ультимативной формы поведения в отношении Спецкомиссии ООН и одновременно внести серьезные поправки к деятельности и составу комиссии. Отнюдь не преуменьшая влияния России, все-таки нужно сказать: Саддам продолжал верить в свою «звезду», в Провидение, наконец, в Аллаха, которые выведут его из-под удара.
Все это проявилось и в 1997 году, когда из-за отказа иракцев допускать американских участников Спецкомиссии на объекты ее работа была заморожена. Саддам Хусейн, во всяком случае на людях, не терял самообладания ни в связи с единогласно принятой резолюцией Совета Безопасности ООН с осуждением Ирака, ни с демонстративно начавшимися военными приготовлениями США. Более того, он ужесточил позицию, потребовав немедленно выслать из Ирака инспекторов-американцев. Саддам Хусейн уже не раз занимался своеобразной политикой «качелей» — сначала дерзкое заявление или даже действие, а затем откат назад. Но когда становилось ясно, что он уже слишком наступает на мозоль американцам, с Хусейна слетала спесь. Я был участником событий, о которых расскажу подробнее.
Во время выкрутасов Саддама со Спецкомиссией нам доподлинно стало известно, что американцы готовы не ограничиться демонстрацией силы. По рекомендации министра иностранных дел РФ, которым я был в то время, президент Ельцин 17 ноября 1997 года направил Саддаму Хусейну послание. Привожу выдержки из этого послания. «Я решил обратиться к Вам лично в этот критический момент. Практически от Вас зависит — я это хорошо понимаю, — как пойдет дальше развитие событий вокруг Вашей страны. Мы делаем все от нас зависящее, чтобы не было нанесено удара по Ираку. Сегодня в 10.00 я еще раз по телефону говорил об этом с президентом Б. Клинтоном… Просил бы Вас не только публично подтвердить, что Ирак не отказывается от сотрудничества со Спецкомиссией, но и предложить инспекторам Спецкомиссии вернуться в Ирак для нормального продолжения их работы. Естественно, при этом имелось бы в виду возвращение их в прежнем составе. Просил бы Вас очень серьезно отнестись к этому моему посланию».
Саддам Хусейн отнесся к нему серьезно. Тут же в Москву вылетел Тарик Азиз, с которым 18–19 ноября состоялись переговоры о конкретных политических и дипломатических шагах по выходу из возникшей острокризисной ситуации. В документе, подписанном мною и Т. Азизом, было зафиксировано, что Спецкомиссия возвращается в Ирак в полном составе для нормального продолжения работы. Иракское руководство приняло решение об этом 20 ноября, то есть на следующий день после наших переговоров в Москве. Конечно, учитывая специфические моменты в работе комиссии, о которых упоминалось выше, а также для сохранения лица Ирака, в документе было отмечено, что Россия будет настаивать на придании составу Спецкомиссии более сбалансированного характера. Россия обязалась на предстоящей сессии Спецкомиссии добиваться, чтобы президентские резиденции в Ираке не подлежали инспекциям и до пересмотра состава Спецкомиссии самолет У(разведывательный американский самолет) не осуществлял полеты над Ираком севернее 32-й параллели. Одновременно мы рекомендовали не предпринимать никаких действий против этих самолетов.
Узнав о решении Ирака вернуть Спецкомиссию в тот момент, когда уже был взведен курок американской военной машины, госсекретарь США Мадлен Олбрайт связалась со мной по телефону из Индии, где она находилась с визитом, и настойчиво предложила встречу министров иностранных дел пятерки постоянных членов Совета Безопасности ООН. «Учитывая исключительную серьезность обстановки, — сказала Олбрайт, — я готова прервать свой визит». В ночь на 20 ноября в Женеве состоялась встреча министров иностранных дел Великобритании, Российской Федерации, США, Франции и представителя министра иностранных дел КНР.
Едва увидев меня, Олбрайт сразу же спросила: «Евгений, что ты обещал Саддаму?» Успокоил ее, ответив, что все обещания были в рамках обращения России в ООН. Очевидно, в Вашингтоне опасались, как бы неожиданное решение С. Хусейна не было достигнуто за счет не согласованных с Советом Безопасности ООН уступок Ираку. В совместном заявлении, принятом на женевской встрече, говорилось, что ее участники «приветствовали дипломатическую инициативу, предпринятую Россией в контакте со всеми остальными постоянными членами Совета Безопасности» и поддержали намерение Специальной комиссии Совета Безопасности ООН провести встречу 21 ноября в Нью-Йорке в целях обсуждения и выработки рекомендаций о путях повышения эффективности ее работы. Подчеркивалось, что рекомендации этой сессии будут представлены на одобрение СБ ООН.
Вот в таком плотном графике усилиями России был в тот момент предотвращен удар по Ираку.