У актера должно быть что сказать, даже если он играет роль без слов.
Великий актер создает собственное лицо с помощью грима, парика или накладного носа.
Я видел больших актеров, которые играли самих себя. Тогда я заметил, какими они были бы маленькими, если бы не были такими великими.
Валаамова ослица заговорила человеческим голосом. Неужели кое-кто из актеров не способен последовать ее примеру?
Шекспир, возможно, и не был Шекспиром, но то, что Х не Шекспир, – это точно.
Мир его пьес так тесен, что поместится на любой сцене.
Самая кровавая трагедия – это когда кровь ударяет в голову зрителя.
Старайтесь разминуться с целью на безопасном расстоянии.
Будешь гнуть хребет – сгорбится душа.
Эксплуатация человека человеком? Это как раз по-человечески.
Некоторые страдают гиперфункцией политических желез.
И механизм диктатуры не перпетуум мобиле.
Если бы зверь убил преднамеренно, это было бы по-человечески.
По крайней мере из одной системы мы еще очень долго не выберемся – из Солнечной.
Гамлет давно уже должен стать Крезом – на протяжении веков кто только не подбрасывал в его монолог свою лепту!
Каждый зритель в театре воспринимает представление через свою собственную акустику.
Настоящий актер, покинув сцену, до конца жизни играет только человека.
Хлеба и зрелищ! И хлеб должен быть все белее, а зрелища все кровавее.
Искусство – огромная сила.
Его героем может быть даже трус.
Сыграв свою роль, актеры сходят со сцены. В театре.
Порой фарс действительности может передать на сцене лишь трагедия.
Писатели! Писать надо не чернилами, а кровью! Но только не чужой.
Как часто мы играем комедию без надежды на аплодисменты.
Ничего удивительного, что трагедия родилась в греческом театре – а чего еще ждать при таком болтливом хоре?
Лишь вечная неудовлетворенность поэтов может удовлетворить литературу.
Плагиаторы могут спать спокойно. Муза – женщина, она вряд ли расскажет, кто у нее был первым.
Многие люди переживают свои трагедии.
Но не каждому их пишет какой-нибудь Софокл.
Решающую роль в этой пьесе играет политика. И проваливает ее.
Сколько прекрасных трагедий один-единственный хлопок в зале тут же превратил бы в комедию!
Берегитесь тем, от которых нельзя уйти!
Извечный гамлетовский вопрос в каждой стране звучит по-своему.
Некоторые писатели напоминают мне берлинских дамочек, которые пристают по ночам на улицах, мяукая как кошка: «Я так люблю царапаться…»
Тот, кто родится классиком, не умирает. О нем забывают.
Крупнейшие шедевры гениальных авторов способны уместиться в сердце одного человека. Пьескам халтурщиков не хватает места и на огромных сценах.
У того, кто первым уловил смысл анекдота, еще есть время притвориться, что он его не понял.
Скуку не следует разгонять силами полиции!