— Ну, хватит. Сколько можно жалеть себя? Если глупая, поумней. Давно пора.
— Извини, — тяжело вздохнув, Шу отлепилась от надежного прибежища и взглянула ему в глаза. — Думаешь, я совсем сдурела, да? Ты прав. Хватит.
— Вот и умница. Кстати, ты меня долго ещё голодом морить собираешься?
— Что, тебе еще и завтрак сюда?
— В следующий раз. Одеваться будешь или так пойдешь?
— Хватит с тебя, — Шу вскочила и принялась натягивать платье.
— Почему это? Ты мне так больше нравишься.
— Нахал.
— Я? Тебе показалось, — он поднялся вслед за ней.
— И не вздумай соблазнять Тигренка.
— Почему бы и нет? Или я, по-твоему, совсем уже никуда не гожусь? — он замер в изящной и вызывающей позе, словно предлагая собой полюбоваться. Развитые тренированные мышцы, рельефно прорисовывающиеся сквозь тонкий белый батист рубашки, смуглая гладкая кожа, стройное, гибкое и сильное тело, напоминающее туго натянутый лук, тонкие аристократические черты в сочетании со встрепанными каштановыми локонами, яркими бирюзовыми глазами и невероятно очаровательной улыбкой — полюбоваться было чем. Что Шу и сделала, неторопливо оглядев любовника с ног до головы.
— Годишься, — и ехидно ухмыльнулась в ответ.
— И это все? Годишься? — Дайм в притворном гневе шагнул к ней.
— Ммм… да. Годишься, — Шу показала ему язык и взялась за расческу.
— Все. Пора на покой, розы выращивать, — горестно вздыхая, он подкрадывался к отвернувшейся принцессе.
— Или ещё не пора? — схватив её в охапку, он развернул Шу к себе и нежно поцеловал. Она обхватила его руками за шею и потерлась щекой о его плечо.
— Пора завтракать. Иначе я за себя не отвечаю.
— О, как заманчиво звучит… и что же будет, если ты за себя не отвечаешь?
— Покусаю того, кто поближе. Тебя, например.
— Покусай, — он снова приник к её губам на мгновенье, и отстранился, улыбнувшись.
— Ты не сердишься на меня?
— Нет, конечно. За что? — кинув настороженный взгляд через её плечо на спящего Лунного Стрижа, он подхватил Шу на руки и понес прочь из комнаты. На всякий случай.
В гостиной их поджидал накрытый к завтраку стол, за который Дайм и усадил принцессу. Первые минут десять они оба успешно изображали из себя орду орков, напавших на цивилизованные земли — то есть уничтожали все, что только под руку подвернется.
Довольно вздохнув и откинувшись на спинку стула, Шу оглядела разоренные территории и лениво выцепила воздушное пирожное. Для полноценного разгрома кулинарного изобилия требовалось явно больше, чем всего лишь одна орда. Но Дайм ещё не отступил, планомерно и вдумчиво воюя с какими-то загадочными сооружениями, отдаленно смахивающими на пирамиды из запеченных маленьких птичек.
— Ну? — сытая принцесса выглядела гораздо более способной к мыслительной деятельности, нежели голодная.
— Что ну?
— Рассказывай, как ты докатилась до жизни такой, — Дайм продолжал угрызать нечто хрустящее и завлекательно пахнущее, но и терять время зря тоже не собирался. Не откладывая, он приступил к допросу.
— Почему сразу докатилась?
— Не увиливай. Чтобы ты вела себя, как истеричная барышня, одного землетрясения мало. Ещё, как минимум, пожар и эпидемия чумы требуется.
— Вот спасибо, обласкал.
— Что, не правду сказал? Ну-ну.
— Дайм, ну ты же сам все видишь.
— Угу, вижу. Кстати, а Баль куда подевалась? На бал вчера не пришла, сегодня с утра её тоже не видно…
— Кажется, она обиделась.
— Баль? Обиделась? Радость моя, я тебя не узнаю. Как тебе удалось?
— Из-за Тигренка.
— Баль ревнует? Это что-то новенькое.
— Не придуривайся. Сам же знаешь, что она думает по поводу рабства.
— Мне раньше казалось, что ты думаешь то же самое.
— Ну да… ширхаб!
— Нет, милая, ты, конечно, сама знаешь, как тебе поступать. Если тебе так нравится иметь невольника, кто я такой, чтобы тебе запрещать? По мне, так хоть дюжину. Особенно, если поделишься со мной.
— Не смешно.
— А я и не смеюсь. Твой Тигренок… ммм… я понимаю, что ты в нем нашла. Очень понимаю.
— Дайм!
— Что Дайм? Тебя что-то смущает?
— Оставь свои намеки.
— Никаких намеков, любовь моя. В твоем Тигренке есть нечто такое, неординарное. Да, милая, а кто он вообще такой? Ты мне так и не рассказала.
— Светлый маг.
— Что?! — от неожиданности он чуть не подавился. — Предупреждать же надо.
— Так ты все же пытался его соблазнить?
— Ну… нет. Но предупреждать все равно надо.
— Вот и предупредила.
— Милая, вот из чисто научного интереса. Как ты умудрилась это скрыть? Никакого намека на магическую ауру… ошейник?
— А что, на нем было что-то ещё?
— И все-таки ты ревнуешь.
— Хватит издеваться. Думаешь, это так просто? Я люблю тебя, и люблю его… что мне, разорваться? Или ты предлагаешь подкинуть монетку?
— Зачем? Нам и втроем может быть неплохо. Ты же вроде была не против, или мне показалось?
— Ох, Дайм… сама уже не знаю, что мне показалось, а что нет. Но я не хочу, чтобы Тигренку снова было больно.
— Ну, знаешь ли!
— Да, знаешь ли!
— Интересно, а если на тебя… ладно, прости, это и правда не мое дело.
— Угу.
— Шу, прости, — Дайм подошел к ней и встал рядом на колени. — Шу. Не надо, — он взял безвольно опущенную руку и поднес к губам: «Кажется, немного переборщил. Ширхаб! И не немного».
— Ты прав, милый. Я Тёмная дрянь.
— Ты не Тёмная и не дрянь. Ты самая прекрасная Сумеречная волшебница на свете.
— Ага, как будто ты встречал ещё Сумеречных.
— Это неважно, Шу. Я люблю тебя такой, какая ты есть. Темной, Светлой, в полосочку и в крапинку. И ты можешь завести себе хоть целый зверинец Тигрят, крокодилят и змеючат, я не перестану тебя любить.
— Зверинец… мне бы с одним разобраться.
— С чем именно, Шу?
— Как мне не потерять его, Дайм. Думаешь, мне очень нравится держать его в неволе?
— Мне показалось, что нравится.
— Нет!
— Так отпусти. Тебе не кажется, что ты слишком все усложняешь?
— Возможно. Но если я отпущу его… ты представляешь, что с ним Рональд сделает? И я не уверена, Дайм, что он попросту не сбежит куда подальше от меня.
— Ты совсем ему не доверяешь? Что-то не похоже, Шу, что он так уж жаждет от тебя сбежать.
— Не знаю. Просто не знаю.
— Тогда признайся себе честно, что ты его за человека не считаешь. Тебе нравится с ним играть, с ним спать, а больше ничего и не надо.
— Неправда.
— Да ну?
— Ты не понимаешь.
— Так объясни мне! За каким демоном ты вообще надела на него этот идиотский ошейник? Что, нельзя было те же заклинания наложить на браслет, или серьгу? Зачем ты сделала его рабом?