Харальд знал, как выглядит.
Кривоногий тщедушный человечек, одет в лохмотья, за спиной здоровенный короб с каким-то барахлом. Разит от него, как от пивной бочки, на голове, покрытой какой-то коростой (всего лишь грязь), ни единого волоска, а одну из глазниц скрывает повязка.
Нищеброд, каких десять на дюжину. Харальд обошел несколько лавок старьевщиков, прежде чем снарядился соответствующим образом. В лохмотьях спрятаны ножи, к негнущейся ноге примотаны ножны с мечом, к сучковатому посоху привязано древко лука. Тетива свернулась клубочком в коробе, среди тряпья и запасов провизии.
– Замерзнешь, – повторил стражник, приглядываясь к бродяге. Что-то ему явно в нем не нравилось, то ли молодость нищего, то ли тяжелый посох, который немощной рукой не удержать, то ли ещё чего…
– Пускай подыхает. – Из полутьмы, зевая, появился второй стражник. – Чем меньше бродяг, тем лучше! Иди-иди…
Харальд подобострастно кивнул и поспешно заковылял в ворота, стараясь при этом покачиваться, словно пьяный. Спину жгли подозрительные взгляды стражников, но затем заскрежетали закрываемые на ночь ворота, и Харальд понял, что хитрость удалась.
Отойдя шагов на двадцать, Харальд обернулся. Городская стена возвышалась темным утесом, в окошке одной из башен горел огонек.
Нога, к которой был привязан меч, занемела, и, когда он развязал веревки, в бедро словно впились голодные хорьки. Некоторое время Харальд постоял, разминая затекшую ногу, а затем быстрой упругой походкой зашагал на восток.
Холод и мрак его не пугали.
* * *– Пустите переночевать, люди добрые! – пропел он гнусавым тенорком от самых дверей постоялого двора.
– Пошел прочь, попрошайка! – рявкнул в ответ хозяин – высоченный мужик с проплешинами в черных волос.
По его знаку к Харальду поспешил вышибала, похожий на боевого пса. Литые плечи, низкий лоб, мощные челюсти, а в глазах – готовность умереть по приказу.
Общаться с ним совсем не хотелось.
– Погоди. – Рядом с хозяином появилась женщина, по всей видимости жена. В голосе её слышалась властность, и Харальд, который на самом деле замерз, невольно приободрился.
Вышибала, занесший громадный кулак, замер.
– На улице холодно, куда он пойдет? – сказала женщина, положив руку мужу на предплечье. – И раз уж мы пустили одного, почему бы не пустить другого?
– Много развелось всяких на нашу шею, – проворчал хозяин постоялого двора. – Тот, который пришел раньше, хоть умеет лечить. А этот на что годен?
Последовал взмах рукой в сторону Харальда.
– Ладно, оставайся, – сказал хозяин.
Пришлось кланяться и усиленно благодарить.
Для ночевки отвели лавку в самом темном и грязном углу. Проследовав туда, Харальд обнаружил, что половина её уже занята. Там, завернувшись в плотный плащ, лежал средних лет мужчина. К стене был прислонен посох с раздвоенным навершием.
«Что-то с этим посохом не так», – подумал Харальд, пытаясь улечься поудобнее на лавке. Устало гудели мышцы, свистел за стеной холодный ветер, навевая сон…
От постоялого двора, где он переночевал, до замка Владетеля оставалось всего полтора десятка верст. Харальд, благодаря тому, что его разбудили пинком на рассвете, преодолел это расстояние до полудня.
Передвигался скрытно, в стороне от пустынной дороги. Пару раз по ней проносились небольшие отряды всадников, и тогда он замирал и ждал, когда воины проедут. Ветер игриво шелестел ветвями кустарника, старательно проникал в одежду.
Тепло стало, когда Харальд выбрался на вершину невысокого холма и увидел замок. Увидел и замер, едва удержавшись от того, чтобы выругаться. Не особенно большое укрепление с едва различимым на фоне серого неба фиолетовым стягом находилось на острове посреди большого озера.
При сооружении замка всерьез побеспокоились о безопасности.
Укрывшись в орешнике, где пахло перегнившими орехами и опавшей листвой, Харальд принялся думать, одновременно наблюдая за дорогой. Каким-то образом в замок должны возить продукты, а значит, случай попасть на остров найдется. Осталось только его дождаться.
В подтверждение догадки на дороге появилось несколько нагруженных телег. На них гордо красовались бочки (скорее всего, с пивом и маслом), раздувшимися от еды обжорами лежали мешки (с мукой и крупами), и скромно притулились меж ними разнообразные свертки (со всяким прочим припасом).
Охраняли обоз десятка полтора всадников.
Подъехав к берегу, их предводитель поднес ко рту нечто изогнутое, и над серой, как облачное небо, озерной гладью поплыло гудение боевого рога.
Из замка ответили, тотчас из-за острова показалась большая барка. Неторопливо, словно приземистая птица с крыльями – рядами весел, она преодолела расстояние до берега и навалилась на него широкой грудью.
Началась погрузка.
Осторожно, словно подкрадываясь к чуткому зверю, Харальд подполз как мог близко и замер, вслушиваясь в разговоры. Воины, судя по высказываниям, были недовольны, что им наряду с возчиками приходится таскать тяжести.
– Ох, мать демонов и все её родичи! – проревел один, принимая на плечо смачно булькнувший бочонок.
– Чтоб их вспучило, эти мешки! – пыхтел второй, взваливая груз на спину.
Возы вскоре опустели, а барка заполнилась. Прозвучала команда, и те, кто приплыл на судне, уперлись шестами в дно, и кораблик отчалил.
Все, кто приехал с обозом, остались на берегу.
Возчики принялись забираться на козлы, а воины – на коней. Берег наполнился лошадиным ржанием и скрипом разворачивающихся телег.
Харальд, прижавшись к земле, ждал, пока берег опустеет. Все, что надо было, он уже узнал.
* * *Откуда-то из ночи, с кажущегося таким близким неба сыпал снег. Крупные хлопья были невидимы, и только туманная пелена, скрывающая окрестности, говорила о снегопаде. Наиболее неудачливые снежинки падали Харальду на лицо и на начинающую обрастать голову, и там находили смерть, превращаясь в теплые капли…
Шла середина декабря, и зима даже здесь, на юге, брала свое.
С того момента, когда Харальд наблюдал обоз на берегу озера, прошло пять дней. Ожидая следующего, он бдительно следил за последним перед замком постоялым двором. Ночевать приходилось в лесу, у костра, а питаться дичиной, которой в здешних местах оказалось много. Откормленные тетерева и глухари словно сами подставляли себя под стрелы, а мясо молодого оленя, которого посчастливилось подстрелить, оказалось выше всяких похвал.
Сегодня Харальду повезло. Небольшой обоз – пять телег, десяток сопровождающих – остановился на ночевку. Дорога от селения была только одна – на восток, к замку Владетеля. Ранняя тьма вкупе со снегопадом пала на мир, точно громадное дырявое одеяло, набитое перьями. Перья все вываливались и вываливались из прорех, создавая впечатление, что запас их бесконечен.