– Двойной Белый дом... По давно установившейся традиции, они запрашивают имена прибывших иноземцев и характер их деятельности, чтобы установить размер податей.
– Ну что же, почитаем.
– Невозможно, совершенно невозможно.
– Этот тяжкий труд будет напоминать мне мои первые годы службы судьей в Мемфисе. Вы можете идти. Двое добровольцев мне помогут.
– Мой долг быть вашим помощником, и...
– Возвращайтесь к себе. Увидимся завтра, – произнес Пазаир тоном, не терпящим возражений.
Двое молодых писцов, служивших здесь всего несколько месяцев, были счастливы помочь визирю. Тот снял платье и сандалии, опустился на колени и принялся изучать документы. Задача казалась невыполнимой, но Пазаир надеялся, что судьба подаст ему хоть какой-нибудь мельчайший знак, который выведет его на верный путь.
– Странно, – заметил молодой его помощник, – при бывшем начальнике службы Сехеме у нас никогда не было такой спешки.
– Когда его сменили?
– В начале месяца.
– Где он живет?
– В садовом квартале, у большого источника.
Пазаир вышел на улицу. У входа стоял Кем.
– Ничего подозрительного. Убийца патрулирует вокруг здания, – доложил он.
– Вызовите свидетеля и приведите его сюда, – распорядился визирь.
Сехем, что означает «сильный», оказался тихим и застенчивым пожилым человеком. Вызов в качестве свидетеля напугал его, а уж появление перед визирем повергло в глубокую тоску. Пазаир слабо представлял его в качестве отпетого мошенника, но научился не доверять внешности.
– Почему вы оставили свой пост? – начал он допрос.
– Приказ сверху. Меня перевели в службу контроля за движением судов, это гораздо ниже моей прежней должности.
– За какую провинность?
– По-моему, ни за какую. Я проработал на своем посту двадцать лет, не пропустил ни одного рабочего дня, но имел глупость не согласиться с указаниями, которые показались мне ошибочными.
– Точнее.
– Я не терпел задержек в оформлении и всегда контролировал нанятых работников. Когда иноземец нанимается на службу к хозяину угодий или в мастерскую ремесленников, он запрашивает хорошую плату и очень скоро обзаводится землей и жилищем, которые может завещать своим потомкам. Но почему-то последние три месяца большинство просителей направлялись на судостроительную верфь, относящуюся к Двойному Белому дому.
– Покажите мне списки.
– Достаточно заглянуть в архивы.
– Боюсь, что вас постигнет разочарование.
Сехем был обескуражен, узнав, что произошло.
– К чему эта бесполезная работа?! – воскликнул он, глядя на заваленный дощечками и папирусами пол.
– На чем были эти списки?
– На табличках из сикоморы.
– Вы сможете найти их здесь?
– Надеюсь.
Новое разочарование постигло Сехема. После бесплодных поисков он вынужден был признать:
– Они исчезли! Но есть черновики. Пусть даже неполные, они будут полезны.
Молодые писцы вытаскивали известковые черепки из ящиков, где они хранились. При свете факелов Сехем нашел ценные черновики.
Судостроительная верфь напоминала улей в момент наибольшей активности: мастера отдавали краткие и точные распоряжения плотникам, нарезавшим из акации длинные доски. Каждый занимался своим делом в строительстве лодки, приставляли доски, скрепляя их между собой в паз и шип, смолили готовые судна.
– Вход запрещен, – заявил стражник, увидев Пазаира, Кема и павиана.
– Перед тобой визирь.
– Вы?..
– Позови хозяина.
Тот не заставил просить себя дважды. Прибежал мужчина высокого роста. Весь его вид подчеркивал уверенность в себе. Заметив павиана начальника стражи, он склонился перед визирем:
– Чем могу служить?
– Я хотел бы встретиться с иноземными работниками. Вот их имена. – И Пазаир протянул список начальнику верфи.
– Здесь таких нет.
– Подумайте хорошенько.
– Нет, уверяю вас...
– Я располагаю официальными документами, подтверждающими, что вы наняли три месяца назад полсотни иноземцев. Где они?
Реакция собеседника была молниеносной. Он настолько стремительно бросился в сторону маленькой улочки, что на секунду даже Убийца растерялся, но затем, перескочив через ограду, прыгнул на спину беглецу и повалил его на землю.
Кем приподнял задержанного за волосы:
– Так, мы слушаем тебя, парень.
* * *Хозяйство, расположенное к северу от Мемфиса, располагало обширными угодьями.
Ближе к вечеру визирь в сопровождении отряда стражников вошел во двор и обратился к крестьянину, пасшему гусей:
– Где иноземцы?
Внушительный вооруженный отряд произвел впечатление на крестьянина, и тот молча указал на хлев.
Когда Пазаир подошел к строению, оттуда выскочили люди, вооруженные серпами и палками, и преградили ему путь.
– Воздержитесь от насилия, – предупредил визирь, – и пропустите нас внутрь.
Один, наиболее воинственный, поднял серп, но тотчас нож, брошенный Кемом, вонзился в его руку. Остальные охранники отступили.
В хлеву полсотни закованных в цепи иноземцев доили коров и перебирали зерно. Визирь приказал немедленно освободить их и арестовать охранников. Затем он отправился к главе Двойного Белого дома.
Бел-Тран лишь посмеивался:
– Рабы? Да, как во всем Средиземноморье! Рабство дает смирную и недорогую рабочую силу. Благодаря ему мы развернем обширное строительство и получим колоссальную выгоду.
– Следует ли мне вам напоминать, что рабство противоречит Закону и запрещено в Египте?
– Если вы хотите привлечь меня к ответственности, оставьте. Вы не сможете установить никакой связи между мной, судоверфью, крестьянским хозяйством и службой найма иноземных работников. Без свидетелей скажу: я проводил важный опыт, который вы совершенно некстати прервали, но он успел принести свои плоды. Вы со своими законами цепляетесь за прошлое. Когда же вы наконец поймете, что Египет Рамсеса мертв?
– Почему вы так ненавидите людей? – нахмурившись, спросил Пазаир.
– Существуют две расы: повелителей и подчиненных. Я принадлежу к первой, вторая должна мне подчиняться. Вот единственный действующий закон.
– Только в вашей голове, Бел-Тран.
– Многие вельможи согласны со мной, ведь они тоже хотят стать повелителями. Даже если их надежды и тщетны, они сослужат мне хорошую службу.
– Пока я визирь, никто не станет рабом на земле Египта.
– Этот бой угасающими силами должен был бы меня огорчать, но ваши бесполезные потуги скорее забавляют. Хватит истощать себя, Пазаир. Вы, как и я, знаете, что ваши действия никчемны и бесполезны.
– Я буду сражаться с вами до последнего вздоха.